ССЫЛКИ

Загадки Беслана

17 мая во Владикавказе начался суд над Нурпаши Кулаевым, единственным уцелевшим террористом из числа тех, кто 1 сентября 2004 года захватил школу № 1 в Беслане. Так, по крайней мере, это выглядит официально. Потому что даже спустя много месяцев после трагедии ни следствие, ни суд, ни парламентская комиссия не могут дать нам реальной картины происшедшего тогда. Не дает ее и подсудимый, о котором достоверно известно лишь то, что он действительно был в той банде, которая захватила школу – тому масса свидетелей.

Но действительно ли он единственный уцелевший из террористов? Лично я в этом усомнюсь, поскольку как очевидец тех событий уверен: в том хаосе, что творился в Беслане, какой-то части боевиков несомненно удалось прорваться из школы. Хотя бы потому, что не сходится общая арифметика: официальные власти говорили о 33 боевиках, захвативших школу, представив 32 трупа и 1 захваченного – Кулаева. Но уцелевшие заложники утверждали, что боевиков было больше – около 50. Да и сам ожесточенный характер боя 3 сентября, казалось бы, свидетельствовал об этом. Да ведь наверняка была еще и группа поддержки вне школы…

Загадок Беслана много, но самое печальное, что ни на одну из них власть не удосужилась ответить компетентно и честно. По сути, как официальная версия была сформирована 8 сентября 2004 года генеральным прокурором Устиновым, так она осталась неизменна и по сей день.

А выводы генерального прокурора были просты: «Что касается боевиков, то они полностью уничтожены. Один из них – живой – сегодня находится в распоряжении следствия, с ним ведутся следственные мероприятия. 30 тел убитых находятся у нас. Одно тело было разорвано – мы нашли очень небольшие фрагменты». Как все было? Просто: оружие и взрывчатку боевики привезли с собой, «непосредственно перед атакой на школу банда была собрана вблизи одного из населенных пунктов в лесу, по подсчетам задержанного Кулаева, это порядка 30 человек, из них были две женщины… На трех автомобилях… террористы направились в сторону Беслана, куда прибыли рано утром… Они прибыли в Беслан, заехали во двор школы, где по команде их главаря по прозвищу «Полковник» они вылезли из машин, окружили находящихся там школьников и взрослых». Взрыв же в школе произошел, когда террористы пытались переделать взрывную систему: «они меняли ее по каким-то своим соображениям – у них произошел взрыв, после чего началась паника внутри. Многие заложники пытались убежать, боевики открыли огонь».

И, разумеется, почти сразу же единственного уцелевшего боевика, Нурпаши Кулаева, «попросили» озвучить то, что так хотели услышать в Кремле: «Масхадов и Басаев нам сказали, что мы должны заходить в школу в Беслане. В нашей группе были люди разных национальностей: узбеки, арабы и несколько чеченцев. Когда мы спросили «Полковника», зачем это делать, с какой целью, «Полковник» ответил: чтобы развязать войну по всему Кавказу».

Так или иначе, но предъявленное Кулаеву обвинение – квинтэссенция того, что официальная власть хочет сказать обществу о Беслане. То есть, ровно то, что уже доложила прошлой осенью: план захвата разработан в августе 2004-го Басаевым, Масхадовым, малоизвестным Магомедом Хашиевым и неким совершенно никому неведомым саудовцем Тауфиком аль-Джадани. 31 августа отряд, набранный из боевиков различных полевых командиров, собрался возле села Пседах, а утром 1 сентября выдвинулся с места сбора к Беслану. Взрывы же 3 сентября, по версии следствия, произошли, когда «участники банды привели в действие два самодельных взрывных устройства в помещении спортивного зала».

Парламентарии пока не стали лучом света в темном царстве

Помимо прокуратуры, своя версия происшедшего есть у парламентской комиссии по расследованию причин и обстоятельств теракта в Беслане, возглавляемая Александром Торшиным, заместителем председателя Совета Федерации. Эта комиссия пока не представила окончательных и цельных результатов своей деятельности, только время от времени сообщает о проделанной работе.

Однако, если в конце осени – начале зимы 2004-го данные, исходящие из этой комиссии расходились со сведениями прокуратуры, то к весне наметился консенсус: информация Торшина стала напоминать клон сводок Генеральной прокуратуры.

В частности, некоторые члены парламентской комиссии сначала высказывали предположение, что боевиков было больше, чем официально считает прокуратура. В марте же 2005-го Торшин заявляет, что «ни у комиссии, ни у Генпрокуратуры цифры по числу боевиков, участвовавших в нападении на школу, не расходятся»: «Сегодня у нас 32 (боевика)».

Так очень мягко и незаметно снят один из главных вопросов трагедии: мог ли кто-то из боевиков вырваться из школы и уйти – всех, кроме Кулаева, приказано считать мертвыми. Потому что иначе пришлось бы признать: оцепление возле школы было чисто символическим и дырявым. Что автор этих строк лично и подтверждает: назвать то, что видел в Беслане, грамотным оцеплением, невозможно даже в пьяном угаре – прорвать это «кольцо» было элементарно.

Замят и другой деликатный вопрос: была ли одна-единственная группа захвата во главе с «Полковником» или отряд террористов имел поддержку на месте? Некоторые заложники утверждали, что часть снаряжения уже была в школе и захватчики достали его, разобрав пол библиотеки. Этой версии поначалу придерживалось и управление ФСБ по Северной Осетии. Однако спустя время официальная версия резко поменялась, вдруг стали утверждать, что заложники ошиблись и никаких подтверждений того, что в школе были запасы оружия и боеприпасов, не найдено. И Кулаев здесь подтверждает именно официальную установку.

Хотя лично я, как бывший в Беслане в те дни, сомневаюсь, что весь запас боеприпасов и взрывчатки террористы привезли с собой на УАЗике, «Жигулях» и грузовичке ГАЗ-66. Боевики постоянно вели беспокоящий обстрел местности с такой интенсивностью, что было ясно: патроны и выстрелы к подствольным гранатометам они не жалеют – этого добра у них навалом. Бой 3 сентября подтвердил это же: террористы недостатка в боеприпасах не испытывали. Да не могло все это вместиться в две легковушки и грузовик! Разве лишь, если грузовик был доверху набит боеприпасами, а группа захвата заранее заняла позиции в школе. Но это уже иной сценарий...

Загадкой осталось и то, были ли у террористов пособники в Беслане. Осенью 2004-го не менее трех раз сообщалось, что задержан очередной пособник бесланских бандитов и все будто бы уже дают признательные показания. Однако, сейчас выясняется: никаких пособников у боевиков не было, ошибочка вышла…

Тихо умерла и тема количества погибших пропавших без вести: вплоть до весны официально представляемые цифры никак не сходились с теми, которые выходили у родных и близких жертв трагедии. Власть говорит: 330 погибших, пропавших без вести нет. Однако количество пропавших без вести заложников исчислялось десятками. Да и сейчас нет никаких данных о судьбе, как минимум, 40 заложников – этих людей как бы и не было вовсе!

На этот счет у меня есть предположение, основанное на увиденном 4 сентября: фотографировал, как работающие во дворе школы экскаваторы, сгребали весь «мусор» в кучи и сваливали его в кузова грузовиков, вывозивших все это на свалку. Тот «мусор», как оказалось, – фрагменты человеческих тел, одежда, обувь… Весной 2005-го на одной из свалок Беслана его обнаружат.

Это говорит о том, что расследование трагедии проведено не просто плохо и отвратно – его де-факто не было. В противном случае в качестве вещественных доказательств к делу должно было быть приобщено абсолютно всё, что найдено в школе, и должны были быть проведены экспертизы – как иначе составить реальную картину?

Кто стрелял?

Другая загадка Беслана: кто, как и куда стрелял 3 сентября. Проще говоря, любое нормальное следствие должно было составить схему огневых контактов того дня. И, разумеется, для этого нужно было провести массу экспертиз. В том числе, баллистических. Нужно же точно установить, кто пострадал от огня террористов, а кто – от пальбы окружавших школу ополченцев, милиционеров и спецназовцев. Нет такой экспертизы! И теперь на террористов можно валить абсолютно всё, в том числе и полный провал тех, кто обязан был предотвратить хаотическое развитие событий – руководителей силовых структур.

Один из долгоиграющих вопросов Беслана – применялся ли федеральными силами при штурме реактивный одноразовый огнемет «Шмель». Была высказана даже версия, что причиной взрыва заминированного спортивного зала стал выстрел из этого огнемета по школе. Дискуссия тянется по сей день: официально применение «Шмеля» отрицается. Нет и свидетелей, видевших, как по школе стреляют из этого оружия.

Однако есть люди, видевшие использованные выстрелы-трубы от огнемета. Автор этих строк тоже видел эти использованные трубы: они были аккуратно сложены возле подстанции недалеко от главного входа в школу. Их вместе с другим снаряжением охранял боец какого-то из спецподразделений. Но на другой день эти трубы просто валялись там же и ими играли мальчишки. Так что это не большой секрет. Но тут есть маленький технический аспект: у этого огнемета три типа зарядов. Тот, на который обращают внимание, основной – термобарический – просто не мог быть применен по определению. Потому что после попадания его в школе вообще не осталось бы живых – три выстрела такого заряда способны полностью разрушить жилую пятиэтажку!

Однако у этого оружия есть еще два вида зарядов, помимо термобарического: зажигательный (фактически, напалм) и дымовой – создающий дымзавесу. Применение выстрела с напалмом тоже крайне сомнительно – выживших бы просто не было – ни среди заложников, ни среди тех, кто пошел на штурм. Выходит, остается дымовой заряд, который могли выпустить для прикрытия действий спецназа? Я не знаю, но видел на войне, к чему приводит всего лишь одно попадание в помещение термобарического и зажигательного зарядов – школы просто не было бы, примени их атакующие! И жертв было бы не 330, а все 1200… Однако для меня уже тогда было совершенно очевидно по звукам разрывов, что атакующие ведут огонь по школе из ручных противотанковых гранатометов. А ближе к вечеру огонь по зданию открыл и танк – кто знает, сколько заложников было добито именно его снарядами?

Кстати, свою версию событий не столь давно представили коллеги из германского журнала Der Spiegel, выпустившие «Бесланское досье». Но у меня этот труд вызвал лишь недоумение: авторы его сделали столько серьезных ошибок и ляпов, что вывод может быть лишь один – они совершенно не разбираются ни в России, ни в Кавказе, ни в проблемах чеченской войны. Да и не содержится в той книге никаких открытий или новых фактов.

В теории, именно суд над Кулаевым и должен был расставить все точки над «i». Тем паче, все вдруг пошло «не по плану»: заранее заготовленный сценарий прокуратуры сломал сам подсудимый. Терять Нурпаши Кулаеву нечего: иного приговора, кроме пожизненного, ему просто не светит, а в российской тюрьме, как известно, террористы и боевики живут недолго, таинственно умирая от болезней. От части данных на предварительном следствии показаний Кулаев отказался почти сразу, заявив, что из-за плохого знания русского языка он якобы вообще не понимал, о чем его спрашивали, подписал то, что приказали следователи, и вообще показания выбивали.

Хотя поначалу никаких сенсаций не было. Применительно к себе Кулаев доказывает: о готовящемся нападении заранее не знал, во время захвата школы ни одного выстрела не произвел, и вообще у него не было оружия – его он и еще несколько других боевиков якобы получил уже в школе.

Достоверно лишь одно: Нурпаши Кулаев взят без оружия в руках. И хотя полно свидетелей-потерпевших, видевших, как усердствовал Кулаев во время захвата, но сейчас никто не в состоянии доказать, что он вел огонь: сделать смывы и провести элементарную экспертизу на предмет наличия или отсутствия пороховой гари на руках Кулаева – этим взявшие боевика оперативники не озаботились! И потому Кулаев может с честными глазами вообще отрицать, что был в Беслане с оружием, хотя в принципе невозможно поверить в сказку, чтобы в отряде террористов, шедшем на боевое задание, был хотя бы один невооруженный.

Но это мелочи. Куда важнее иные признания террориста. Подтверждая версию прокуратуры, что на дело их вышло 32 человека, Кулаев, однако, утверждает: какие-то боевики уже находились в здании школы до того, как туда ворвался отряд «Полковника» – «Мы не успели зайти во двор, как со второго этажа (по школьникам) стрелять начали». А вот следствие о такой версии даже не заикалось. Значит, была еще одна группа, засевшая в школе заранее, и террористов было не 32, а больше, кому-то удалось уйти?

Вот другое откровение Кулаева иначе, как провокационным, не назвать: он утверждает, что безопасный путь из Ингушетии в Осетию отряду «Полковника» подсказал милиционер, которого они взяли по дороге, посадили в кабину грузовика, и он показывал, куда ехать. Но это уже похоже на чушь: выходит, отряд вышел на дело, не произведя заранее ни разведки объекта и путей подхода к нему, не произведя рекогносцировку местности, не отработав отход? Так просто не может быть: на дело шли не дилетанты, а опытные бойцы. К тому же Кулаев утверждал, что сидел в кузове, под тентом – как он мог видеть и слышать, что там было с милиционером?

Любопытно и такое откровение Нурпаши: словно играя на возненавидевшую Дзасохова публику, он сообщает: главарь террористов «Полковник» был готов отпустить 300 заложников, если в школу придут президенты Северной Осетии Александр Дзасохов и Ингушетии – Мурат Зязиков. И это – вся цель теракта?

Но дело даже не в этом: судя по описанию заложников, в среде террористов царила жесточайшая дисциплина («Полковник» просто застрелил осмелившихся возразить ему женщин-смертниц), а тут какой-то Нурпаши Кулаев, взятый в дело, по его же словам, случайно, да еще и безоружный – он оказывается в курсе планов своего командира. Который – это тоже известно по показаниям свидетелей – вовсе не делился сокровенным даже с ближайшим окружением. Одно из двух: либо Кулаев просто врет, либо недоговаривает про себя – и не такой уж он безвинный мальчик, а достаточно информированный и вовсе не рядовой боевик?!

А в итоге на данный момент мы имеем море тайн и загадок. Не знаем, кто на самом деле спланировал теракт и какая цель при этом реально преследовалась; не знаем, как готовилась эта операция и сколько на самом деле было террористов, была ли у них группа поддержки на месте, было ли завезено снаряжение заранее. По сей день мы понятия не имеем о том, какие именно требования выдвигались террористами. Не знаем и, видимо, уже никогда не узнаем, истинную причину подрыва зарядов в спортзале.

Все это, уже не говоря о загадках с другой стороны баррикад: воцарившийся в Беслане хаос ведь тоже требует объяснений. Но мы их явно не получим. А процесс, едва успев начаться, превратился в трагифарс. Выставив одного-единственного подсудимого, обвинение расписалось в полном бессилии – оно не смогло ни провести нормальное расследование, ни даже вынудить фигуранта играть по своим правилам и заранее написанному сценарию.

(T/B)

  ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:
 · 
 · 
 · 
 · 
 · 
 · 
 ·