ССЫЛКИ

Надо отключить Чечню от политики вообще

Нам кажется, что в предисловии к этому интервью будет нелишним отметить, что редакция исходит из незыблемости всех демократических принципов, в частности таких, как равенство людей, рас и наций. Ни в малейшей степени не солидаризуясь с пафосом и оценками Александра Дугина, мы, тем не менее, считаем крайне важным предоставить ему слово. В излагаемых им идеях нашли отражение настроения, которым подвержены в сегодняшней России широкие слои населения. Кроме того, в некоторых моментах он угадывает отдельные реальные проблемы чеченского общества.

Редакция

Prague Watchdog: Вы часто пишете и говорите, что родоплеменной быт чеченцев сформировал особый тип культуры, социального поведения, который вступает в противоречие с сегодняшним общественно-политическим устройством Чеченской Республики. Почему?

Александр Дугин: Чечня устроена очень специфическим образом. Это общество племенной демократии с очень сильным влиянием кланов - того, что по-чеченски называется тейпами. И это создает уникальный баланс сил управления и влияния. Тейповая демократия в законченном виде – это чисто чеченское явление. Историческая особенность этой тейповой демократии в том, что она не признает какого-то одного начальника, одного руководителя над всеми чеченцами. То есть чеченское общество полицентрично по определению, по самой своей природе. Эта иерархическая модель, в которой восхождение снизу идет не к одной точке на самом верху пирамиды, а ко многим – к тейповым руководителям, дублируется еще и вирдовской, суфийской иерархией, формирующей некую параллельную межтейповую структуру, тоже не имеющую одной вертикали.

Сейчас же в Чечне создана модель такого монархического толка, которая характерна для России. В России губернатор – это князь, президент – монарх, и вертикаль власти должна упираться в единую фигуру и на местном, и на глобальном уровне. У чеченцев все устроено прямо противоположным образом. Для них, как я уже сказал, органично, когда наверху имеется много уважаемых старейшин, которые посредством очень деликатных или, наоборот, брутальных средств решают между собой сложные вопросы.

А нынешняя чеченская структура с Ахмадом Кадыровым в начале и продолженная уже его сыном Рамзаном - это проекция на чеченское общество российской модели единовластия. Ахмад Кадыров с этим справился тактически, а его сын, который, конечно, не обладает достаточным жизненным опытом и историческим кругозором, получив по инерции огромную поддержку от Кремля, фактически создал в Чечне единовластие уже как постоянно действующую систему власти. Пока это работает. Он сумел расправиться со всеми своими оппонентами, противниками, но на самом деле используемая им модель власти крайне неустойчива. Чеченский традиционализм неискореним. Его не смогло вывести ни царское руководство (хотя оно по-настоящему и не занималось этим), ни советская власть, которая этим занималась достаточно серьезно.

PW: Родоплеменные отношения, военная демократия, отсутствие аристократии… Все, что перечисляют исследователи, описывая чеченское общество прошлых веков, – вещь не уникальная. Такие периоды были в жизни многих народов, которые успешно прошли через модернизацию. Хорошо, царская Россия решала вопрос колонизации и модернизацией занималась постольку-поскольку. Но советская власть сумела изменить общественный быт чеченцев до неузнаваемости. Уж по крайней мере за 7 десятилетий они должны были усвоить урок единовластия?

А. Д.: Совершенно так не думаю. Дело в том, что традиционное устройство общества гораздо фундаментальней, нежели воздействующее на него время - десятилетия или столетия. Обратите внимание, русское коллективное бессознательное, которое 300 лет подвергается активной, упорной, тоталитарно-авторитарной, с Петра начиная, модернизации, включая большевиков, сохраняет в фундаментальных параметрах свои основные монархические черты и перетолковывает в этом древнем византийско-монархическом ключе и светскую романовскую династию, и советских генсеков, и демократических президентов. Для нас, русских, все – царь. И это несмотря на огромные усилия по модернизации русских, которые в свою очередь пытались модернизировать другие народы. Никто так толком и не сумел приблизить русских к тому, что называют современностью, поскольку это невозможно. Коллективное бессознательное очень глубоко.

А чеченцы были затронуты и царским опытом, и советским совсем поверхностно. Это чистенькое свеженькое общество. Причем еще раз повторю: в одном обществе традиции или коллективное бессознательное могут привести к монархической централистской структуре даже там, где предлагается демократия; в другом (там, где навязывается централистская модель), если это общество полицентрично, оно будет пробиваться. Как и пробивалось через различных чеченцев, которые отправлялись в центр, рассеивались и создавали свои сети.

Чеченский этнос – сетевой. И эта его сетевая природа, где очень тонкий, сложный баланс интересов, управления, авторитетов, судейства, приговоров, силы, ловкости, доверия-недоверия друг к другу, – вещь совершенно особая. Вайнахи вообще очень сильно отличаются от своего окружения, чеченцы – от ингушей, а горные чеченцы - от равнинных. Это очень сложная сетевая психология, которую советский опыт совершенно не видоизменил. Он, может быть, что-то разрушил в этой сети чеченского этноса. Да, какие-то связи оборваны, но на их месте выросли новые суставы, как живые молекулы.

Чеченский этнос, чеченская сеть прекрасно вписалась в криминальный мир, хотя до этого чеченцы не были вовлечены в федеральное преступное сообщество. Они взаимодействовали с ним, но держались отдельно. Иными словами, так проявляет себя сетевая природа.

У чеченцев не то чтобы не было аристократии, она была. Тейповая аристократия.

PW: Но имущественной аристократии не было.

А. Д.: А имущественной аристократии вообще нигде и никогда не было. На самом деле аристократия – отражение представления о самых лучших, а не самых богатых. Капиталистическая иерархия, буржуазный мир, разложивший традиционное общество, принес определение имущественной аристократии. В этом смысле подлинная аристократия никогда не основывалась на имущественном неравенстве. Его, конечно, у чеченцев не было. А аристократия была в лице старейшин родов, руководителей тейпов, суфийских мастеров, шейхов.

Вообще имущественные различия в иерархическом обществе - либо второстепенные, либо несущественные явления (вопреки марксисткой теории), поскольку в таком обществе высшими классами становятся брахманы и кшатрии. В Чечне эти две касты сохраняют свои позиции на вершине общественной пирамиды: брахманы - люди, обладающие специфической природой, т. е. созерцательные, религиозно-жреческие сословия (им соответствует как раз вирдовская иерархия у чеченцев), кшатрии - воины. А воин – это тот, кто сильней, кто жестче. Он молодец, а не тот, кто богаче. И это у чеченцев хорошо видно. Их боевой настрой признаем даже мы, хотя мы бились не на жизнь, а на смерть.

И как раз такая аристократия – военная и жреческая – у чеченцев осталась.

PW: А какое общественно-политическое устройство можно было бы считать органичным для чеченцев? Парламентская республика, как многие предлагали еще совсем недавно?

А. Д.: Это сложный вопрос. Есть модель возрождения традиционного общества в Чечне. 

PW: Вы имеете в виду нухаевские предложения?

А. Д.: Да, очень здравые предложения, на мой взгляд. Другое дело, что до сей поры эта модель как бы выступала со стороны противников. Хотя Нухаев колебался в этом вопросе. Одно время он склонялся к тому, что реставрация тейповой системы возможна и в альянсе с Россией. Я думаю, что мы к этому варианту еще вернемся, и как раз не в анти-, а в пророссийском ключе. 

Я был сторонником такого же евразийского подхода: сбалансировать федеральную вертикаль власти как государственную. Это было необходимо сделать, поскольку Чечня – часть России. Сбалансировать ее определенным таким очень широким реставрационным моментом традиционных моделей. Например, моя идея заключалась в том, что если уж необходимо единовластие, то во главе Чечни надо поставить русского типа генерал-губернатора, какого-то внешнего управляющего. Пусть военного. Такого чеченцы примут, потому что русский - с него взятки гладки. Русский для них – трансцендентное явление.

А свой, чеченец всегда будет представителем одного из тейпов. Он никогда не сможет стать лидером всего народа. И сейчас, когда чеченское общество начинает "отмокать" от шока, который пережило, от войны, по мере того, как отходит от травмы, оно возвращается к своим корням. Я думаю, позиции Кадырова и модель федерального центра будут постепенно входить в противоречие. Это неизбежный результат "оттепели" внутри чеченского общества. Чем больше чеченцы будут думать о самих себе, о своей идентичности, тем больше они будут понимать несоответствие жесткой вертикали своей идентичности. Поэтому я предвижу много конфликтов и боюсь, что у Рамзана не хватит просто возрастного и политического опыта, чтобы с этим сладить. Он действует очень жестко, причем в ситуациях, когда ему бы стоило повзрослеть и понять, что многообразие чеченского мира, его многополюсность – это вещь, которую нельзя указом, волей, силой, жесткостью подавить или отменить.

Рамзан мог бы быть куратором этого процесса – евразийского, тейпового. У него сейчас очень сильные позиции, и среди всех существующих лидеров он – самый влиятельный. Но для того чтобы укрепить свою власть, ему необходимо сделать несколько серьезных шагов навстречу собственной традиции, собственному народу.

PW: Чем-то похожим он сейчас и занимается, пытаясь вводить какие-то правила ношения одежды по адату и мусульманскому закону, но не в этом даже дело. Действительно, с единоначалием дела в Чечне не ладились с момента фактического обретения свободы. Кто бы ни был у власти – Дудаев, Яндарбиев, Масхадов, - всегда являлась какая-то группа (неважно, какими знаменами и лозунгами она прикрывалась - российскими, национальными, исламскими), и пыталась отобрать власть у лидера. Так что, может быть, это действительно свойство, как вы говорите, чеченского бессознательного, а может быть, просто хаос, результат несложившейся государственности?

А. Д.: Сейчас ситуация не трагична. Я не склонен ее заострять, я думал, что будет гораздо хуже. Я был уверен, что этот полицентризм даст себя знать сразу после назначения Рамзана. Существующее положение вещей оптимально, и если оно продлится некоторое время –  будет неплохо.

Другое дело, что режим единовластия несостоятелен для Чечни. Соответственно, надо продумывать и внедрять переходные, промежуточные варианты.

Точно так же режим демократии невозможен, неприменим для России. России нужны только диктатура и авторитаризм. Так было, так будет, и так есть; это неизбежно, хотя какие-то периоды фасадной демократии могут быть, и это допустимо.

В Чечне от тейповой модели можно отклоняться, отходить достаточно далеко. Сейчас Рамзан отошел, в советское время отходили, это бывает. Но всегда есть точка притяжения, которая находится внутри этноса, внутри его устойчивых структур.

PW: Александр Гельевич, Вам не приходило в голову, что, может быть, та модернизация, значение которой Вы отрицаете, все-таки дала результаты и фундаментально изменила чеченское общество и социальные привычки? Уже при советской власти это был самый эмансипированный этнос на Северном Кавказе, с развитой городской культурой, промышленностью, национальной интеллигенцией, которая потом и устроила революцию. Поэтому, может быть, этот образ стабильной Чечни с сильным лидером во главе, управляющим посредством силы и произвола, реальный? Просто чеченское общество уже такое?

А. Д.: Я не верю в модернизацию как в явление. Достаточно серьезные структуралистские исследования в ХХ веке показали, насколько архаичными и древними по своей природе являются даже европейские и американские народы. Они верят в мифы, которые, правда, изменились, и боготворят, если уже не идолов, то рассудок, какую-нибудь богиню разума.

И по сути все якобы удачные образцы модернизации при первой же возможности обнаруживают исконную дикость. Русские – уже не завуалированные дикари, а просто дикари, несмотря на свои города, мини-юбки и бритые рожи; русские все равно архаический этнос, и это бросается в глаза. Чеченцы вообще варвары. Они - уже совсем непричесанные дикари, и я считаю, что это хорошо. Они стоят у животворных истоков собственного этноса.

Да, явление модернизации было, но это очень поверхностная вещь. Я ввел недавно термин "археомодерн". Археомодерн объясняет все. Когда идет поверхностная модернизация и мы сталкиваемся с городской культурой, с блатняком, с проституцией, педерастией, с индустриальным производством, Мерседесами, нам кажется, что модернизация состоялась, произошла. И можно порадоваться и поздравить друг друга. Но если мы посмотрим, какой субъект живет внутри этой модернизированной реальности, мы увидим абсолютно архаичного идолопоклонника, язычника или религиозного человека с очень специфической видоизмененной формой архаизма. Это и есть археомодерн.

Чеченское общество, как и русское, тоже археомодернистично. Причем архео в чеченцах несравненно больше, чем в русских, и это архео другое. В каком-то смысле можно сказать даже полярное, потому что не всегда и не у всех этносов архаизация дает одни и те же эффекты. Парадигма коллективного бессознательного у разных этносов различна и конфликтна. И я связываю конфликт русских и чеченцев с тем, что два довольно архаичных народа притирались друг к другу. Чеченцам приходилось прилагать больше усилий, поскольку они – маленькие, а мы – большие. И они притирались к нам с большим трудом.

И, кстати, чеченский полицентризм, т. е. многовластие, демократия, и такой иерархичный монархизм, свойственный русским, между собой конфликтовали. Сейчас русские спроецировали на Чечню свою модель. У нас самих авторитарный режим, и мы считаем, что и для чеченцев он будет хорош. Поэтому Кадыровы и получили такую поддержку из центра. Но мы проецируем выводы из собственных архаических сновидений, а у них другие сны.

Модернизация, на философском языке керигма, слабо проникла даже в западное коллективное бессознательное. А что же говорить о России или Чечне? - Туда она не проникла вообще. Техническое наличие каких-нибудь там приборов становится формой карго культа, поскольку смыслом модернизации является изменение субъекта, который переносится из коллектива в личность, из архаической религиозности в индивидуальную рациональность и из правил морали и норм в личный произвол. Вот этого изменения субъектности, инсталляции субъекта ни в русском, ни тем более чеченском обществах не произошло. Инсталляции субъекта нигде, кроме Западной Европы и Америки, и то "кривой" инсталляции (о чем говорят постмодернисты), не было.

У нас этот процесс вообще в зачаточном состоянии. Почему мы так легко возвращаемся в церкви, скоро доберемся до монархии, чеченцы - к шариату и феодализму? Почему? Подмосковье превратилось в рабовладельческие плантации, где ходят армии гастарбайтеров, покорных узбеков, робко опускающих глаза при встрече с белым человеком. Это потому, что фактически крепостное общество стремительно восстанавливается.

Причина в том, что мы модернизированы очень поверхностно, практически никак. Подавляющее большинство населения, подавляющее большинство российской элиты предельно архаично. И слава Богу! А про чеченцев я и не говорю - они просто живут в вечности. У них нет линейного времени, есть только циклическое. Им неведомо, что такое история, зато они знают историю рода. У них 7 поколений замкнуто в единый круг, как в рассказах Майринка.

PW: Да, ну это вещи довольно сложные, а давайте вернемся к практическим. Вы говорили о том, что чеченскую традицию многовластия можно приспособить к российским нуждам и сделать вполне дружественной. Но как это вяжется с современной политической системой России? Это жесткая вертикальная федерация, где единый для всех субъектов принцип подчиненности снизу вверх, вертикаль торжествует на всем пространстве без всяких исключений. Каким образом какое-то отдельно взятое свободное общество сможет быть прикреплено к России, управляемой на совершенно иных началах?

А. Д.: На мой взгляд, надо отключить Чечню и многие другие регионы от политики вообще. Поставить там управляющих, генерал-губернаторов своего рода, федеральных инспекторов решать стратегические глобальные вопросы. 

А чеченскому обществу просто на уровне местного самоуправления, на уровне муниципального права предоставить самостоятельность. В конституции, кстати, все это записано. А наша конституция в отсутствии реальных смысловых традиций (не именно демократических) позволяет толковать ее положения как угодно. Поэтому ничего не надо менять в праве. В Чечне президентом должен быть русский, который ни во что не вмешивается. А рядом Ассамблея, которую возглавляет Рамзан Кадыров. И там сидят старейшины тейпов, трут свое. Прав на решение вопросов политических – выходов, входов в состав России – они не имеют заведомо. Они просто обсуждают, кто сколько баранов увел, как какой-нибудь молодец хорошо отличился на сабантуе, шашлыке. И все заняты делом. Там масса возникнет проблем на самом деле. Один аул, другой аул. Пусть они эти вопросы между собой на адате, шариате решают.

Политику надо в Чечне запретить. Она и так сейчас запрещена под видом "99 процентов за "Единую Россию"". Теперь необходимо сделать следующий шаг. Не надо демократизировать Чечню по русско-европейским меркам, которые для самой России непонятны, а надо ее подталкивать к собственным истокам.

Мы, русские, сами не знаем, что делать с этой демократией, а еще к ним лезем со своими непереваренными рецептами. А Запад - к нам. Надо всех разогнать по своим углам. Запад пусть у себя сидит, чеченцы у себя, и русские тоже. Чеченцы под нами. Отлично! Значит у них нет права на отделение и бузотерство. А дальше пусть что хотят, то и делают. Главное, чтобы они не предлагали политических проектов, никаких: ни демократических, ни шариатских, ни национальных, ни даже единороссийских. Это не их тема. Они еще дополнительно вносят суматоху, мы сами не понимаем, что это такое.

Всем нужно раздать свое. Пусть Запад сам разбирается со своими правами человека. Пусть хоть все участвуют в гей-парадах, но на границах России они должны останавливаться. Точно так же наш монархизм, наше индивидуальное лизоблюдство "ты начальник – я дурак, я начальник – ты дурак" должно останавливаться на границе с Чечней. Мы должны иметь только одного представителя - поставленного нами президента или генерал-губернатора, который будет следить лишь за одним: чтобы чеченцы больше трех не собирались, политических проектов не изобретали и на своих курултаях или кругах занимались исполнением зикров, обсуждали свои национальные проблемы. А те, кто хотят причаститься к Пушкину, - пожалуйста! Открыть для них специальный университет русификации, чтобы они вливались в общефедеральное пространство.

Александр Гельевич Дугин (род. 7 января 1962) — русский философ (кандидат философских наук; основатель идейного течения «неоевразийство»), политолог (доктор политических наук), публицист, ректор "Нового Университета", Лидер «Международного Евразийского Движения» (МЕД); владеет 9 языками, православный.

С 1998 года — советник Председателя Государственной Думы Геннадия Селезнёва

С 1999 года — председатель секции «Центра Геополитических Экспертиз» Экспертно-консультативного Совета по проблемам национальной безопасности при Председателе Государственной Думы.

С ноября 2003 — лидер Международного Евразийского Движения.

С марта 2008 года является неофициальным идеологом партии "Единая Россия" согласно информации на официальном сайте МЕД.

Фото из архива "Общая газета.РУ".

(T/P)