ССЫЛКИ

Почему не отменят КТО?

Руслан Насипов, специально для Prague Watchdog

На прошлой неделе я чуть не присоединился к тем, кто рассуждал на тему возможной отмены в Чечне режима т. н. контртеррористической операции. Хотел выразить сомнение, что это произойдет в ближайшее время. Но передумал: а вдруг, чем черт не шутит!

Пошутить-то пошутили, да еще и на самом высоком политическом уровне, но оставили все как есть.

Из случившегося можно сделать три важных вывода. Во-первых, в высших эшелонах российской власти сегодняшнюю Чеченскую Республику не считают стабильным регионом. Во-вторых, опасаются, что после вывода отсюда «избыточных» войск местные органы правопорядка не сумеют справиться с боевиками. Это можно рассматривать и как косвенное признание силы сопротивления, которое, как мы узнали в последние месяцы, имеет широкую «пособническую базу». Если перевести на нормальный язык, то пользуется поддержкой определенной части населения.

О третьем напрашивающемся выводе надо поговорить особо. Но прежде, почему в отдельные периоды широкомасштабную войну, в ходе которой применялись все виды современного оружия, упорно именовали «контртеррористической операцией»?.. Ответ на этот вопрос дает возможность увидеть то, что скрыто от широкой публики.

Все согласятся, что война – это дикость. Но дикость все же регулируемая. Человечество сформулировало принципы ведения боевых действий, делая основной упор на соблюдение прав невоюющего населения. Процесс, начатый в XIX веке, в середине прошлого столетия, завершился подписанием Женевских конвенций, где правила изложены в наиболее полной форме. Запрещается, например, совершать любого рода нападения на гражданские объекты, выводить из строя социальную инфраструктуру. Нельзя наносить удары по колоннам беженцев, даже если среди выходящих из зоны боев находятся вооруженные члены формирований противника. Определены правила обращения с ранеными и прекратившими сопротивление. Они автоматически переходят в разряд защищенных лиц, то есть считаются гражданскими. В отношении них не допускаются пытки и жестокое обращение, обеспечивается полный доступ к независимому суду и медицинской помощи. Их ни в коем случае нельзя принуждать воевать на своей стороне.

Понятно, что эти ограничения почти всегда стараются обходить. Поэтому в международном гуманитарном праве наиболее часто случающиеся нарушения криминализованы. Другими словами, описаны, и по ним определена мера ответственности и наказания. Большинство преступлений, совершенных в ходе боевых действий в отношении гражданского населения, считаются военными преступлениями. На них не распространяется срок давности, а мировое сообщество обязано предать виновных суду, учредив при необходимости специализированные надгосударственные трибуналы. Нюрнбергский – первый в этом ряду, продолжающие свою работу руандийский и югославский трибуналы пока – надеемся, только пока! – не последние.

Важной частью гуманитарного права в целом и Женевских конвенций в частности являются критерии определения сторон конфликта. Их всего три: ответственное командование, контроль над частью территории и способность осуществлять непрерывные и согласованные военные действия. Чеченская сторона, таким образом, изначально и долгое время после вполне им соответствовала.

Поэтому сам конфликт (термин «война» в гуманитарном праве не употребляется) необходимо считать как минимум конфликтом немеждународного характера. Он легитимен для всех участвующих в нем сторон. Как для чеченской, так и федеральной, российской. Мировое сообщество признает равнозначными право на самоопределение народов и право на территориальную целостность государств. Нелегитимными, незаконными могут быть лишь методы, применяемые для их отстаивания…

При подготовке ко второй войне российское руководство постаралось учесть ошибки 1994-96 гг. Главная из них – невозможность победить в конфликте, в котором противостоящей стороной является народ. Несмотря на ошибки и просчеты своих лидеров, чеченцы в большинстве поддерживали тогда идею независимости и тех, кто за нее боролся. Основная причина проигрыша в первой кампании и последовавшего вывода войск с территории республики как раз в этом. Следовательно, повторную военную операцию необходимо спланировать таким образом, чтобы люди, решившиеся на вооруженное противодействие, чувствовали себя как в осажденной крепости, чтобы ни у кого не возникало желания помочь им. В первую очередь из-за боязни за свою жизнь и жизнь родственников. Необходимо было проводить политику устрашения – террора против всего «вражеского» населения.

Международные соглашения, как и конституция страны, не препятствовали проведению масштабных силовых операций на территории Чечни. Они только требовали не применять оружие неизбирательного характера и обеспечить защиту не вовлеченных напрямую в конфликт гражданских лиц. При этом часть их прав, за исключением самых неотъемлемых, могла быть и ограничена. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод, например, предусматривает на этот счет процедуру «отступления от соблюдения обязательств» с уведомлением Совета Европы и признанием происходящего вооруженным конфликтом.

Но тогда было бы трудно избежать международного контроля над происходящим, допуска в регион наблюдателей и возможного давления с целью заключения мирного соглашения между воюющими сторонами. И что хуже всего – вряд ли получилось бы проводить политику устрашения. Поэтому конфликт с сепаратистскими корнями объявили контртеррористической операцией, а всех, кто противодействовал федеральным структурам с оружием в руках, соответственно, террористами.

Другими словами, руководство России, сознательно выведя ситуацию за рамки права, установило в республике режим произвола. В результате стали возможны обстрелы гражданских объектов и колонн беженцев, зачистки с захватами сотен и тысяч ни в чем не повинных граждан, с бессудными казнями и исчезновениями, с поставленными на поток пытками и истязаниями. Появились эскадроны смерти, а незаконные тюрьмы, фильтрационные лагеря превратились в некий символ успешности и боеспособности того или иного подразделения.

В федеральном законе «О противодействии терроризму» ни о чем таком, естественно, не говорится. Но в нем нет и долговременных гарантий прав людей, не предусматривается контроль над их соблюдением. Позволяя применять во внутреннем конфликте войска, он не дает точных указаний, где проходит граница дозволенного. Таким образом создаются предпосылки для расширительного и произвольного толкования его норм, домысливания.

В статье 3 закона сказано, например, что «зона проведения контртеррористической операции – отдельные участки местности или акватории, транспортное средство, здание, сооружение, помещение и прилегающие к ним территории или акватории…». Нет и намека на всю территорию республики, а вот распространили же! Причем на долгие годы.

Сегодняшняя Чечня – это порождение страха, абсолютной незащищенности перед «человеком с ружьем», демонстративного игнорирования элементарных прав проживающих здесь людей, тотального террора, закамуфлированного под «контртеррористическую операцию». Но страх – явление временное. Исчезнет источник, улетучится потихоньку и он. Таково свойство человеческой натуры, и тут ничего не поделаешь. И тогда на поверхность вылезут все те же старые вопросы: а за что убили моего сына, похитили брата, на основании чего истязали меня самого, и не является ли все это преступной практикой преступных властей? Почему, в конце концов, нас всех скопом, априори записали в террористы, хотя никаких преступлений большинство из нас никогда не совершало? Много других вопросов, потому что желание рано или поздно добиться справедливости и правосудия заложено в человеческой природе.

Именно по этой причине убирать источник страха нельзя ни в коем случае. Мне кажется, что третий вывод из несостоявшейся отмены режима контртеррористической операции – руководство России боится ответственности за совершенные злодеяния. Оно прекрасно понимает, что совершило в Чечне, а значит, будет пытаться поддерживать статус-кво еще какое-то время. При любом ином варианте развития ситуации вряд ли кто возьмется гарантировать, что пострадавшие от войны люди не поднимут неудобные вопросы. Боль от потерь еще свежа, надо, чтобы все забылось. Но забудется ли?..

Фотография взята с сайта Хроника мировых новостей.

(P,M)