ССЫЛКИ

Бессонница. Гомер. Тугие паруса. (обзор недели)

Вадим Борщев, специально для Prague Watchdog

Сухие строки новостей не сумели укрыть от постороннего взгляда бешенства, в которое пришел Рамзан Кадыров, узнав о взрыве возле здания МВД республики в пятницу 15 мая. Гнев Кадырова понятен: после гибели Басаева подрывы смертников в Чечне сошли на нет, не считая единственного за несколько лет инцидента в Ведено в августе прошлого года, когда двое мужчин на машине подорвали себя в расположении батальона "Юг" МВД России. Таким образом, преподнесенная властями как начало нового этапа чеченской истории отмена КТО оказалась омрачена не просто дерзким терактом в самом центре столицы, но и возрождением его разновидности, казалось бы, навсегда ушедшей в небытие.

Вообще использование людей-бомб, которое Басаев попробовал пересадить из арабской почвы в чеченскую, не прижилось в подполье. Пассивная роль инструмента смерти противоречит привычному для чеченцев европеизированному образу войны, в которой человек участвует активно, всем своим составом, используя на пределе физические и интеллектуальные возможности. Гибель – не инструментальный, безличный эпизод глобального джихада, а индивидуальный акт героизма. Именно поэтому со смертью активно продвигавшего и организационно разрабатывавшего "смертничество" Басаева арабская экзотика была исключена из арсенала средств ведения боевых действий.

Об этом хорошо известно и в кадыровском стане, поэтому подрыв в центре города должен был явиться для Кадырова полной и необъяснимой неожиданностью. Возвращение смертников могло быть воспринято как свидетельство непредсказуемых и экстремальных изменений в тактике и стратегии подполья.

Объяснения, которые дал по этому поводу министр внутренних дел Чеченской Республики Руслан Алханов, кажутся обычным пропагандистским маневром. Дескать, подрыв осуществил один из приближенных Докки Умарова Беслан Чагаев. Почему человек из окружения лидера подполья взялся исполнить роль живой бомбы, отказавшись от деятельного участия в пользу простого размена собственной жизни на жизнь рядовых сотрудников милиции? На этот вопрос ответа нет, да он и не нужен. Привычка чеченского МВД всех убитых вносить в список ближайших соратников Умарова неистребима.

Продолжение истории заставляет вспомнить величественные сцены начала Троянской войны. Кадыров, во гневе лишающий своего врага прощения и одним движением руки бросающий армию на последнюю битву, – вылитый микенский царь Агамемнон:

        Мощный герой, пространно-властительный царь Агамемнон,
        Гневом волнуем; ужасной в груди его мрачное сердце 
        Злобой наполнилось; очи его засветились, как пламень.

Известно, что войну против Трои Агамемнон начал в союзе с предводителями различных греческих племен. Точно так же и Кадыров решил двинуть свою тысячу кораблей под ворота крепости Докки Умарова в союзе с главой Ингушетии Юнус-Беком Евкуровым. Более тысячи сотрудников чеченской и ингушской милиции осадили в минувшие выходные Трою на границе Чечни и Ингушетии. Эпическая природа происходящего подчеркивается вневременным масштабом операции и сопутствующих мероприятий – по словам Кадырова, амнистии "лесные братья" лишены навсегда, а поход против них продолжится до тех пор, пока не будет убит последний моджахед.

В борьбе с врагом Кадыров решил использовать схему боевых действий, разработанную подпольем. Он пытается создать свой "военный Имарат", который бы действовал на территориях трех сопредельных республик – Чечни, Дагестана и Ингушетии. Из числа союзников исключены федеральные подразделения - глава Чечни намерен доказать, что конфуз со взрывом в Грозном – не более чем случайность и после отмены КТО он способен справиться с проблемой собственными силами.

Есть, правда, и несообразности, входящие в некоторое противоречие с высоким эллинским пафосом риторики местных военачальников. Количество моджахедов, против которых брошено грандиозное войско и призваны силы из соседних регионов, исчезающе мало и явно не стоит прилагаемых усилий по их уничтожению. По заявлениям тех же Кадырова и Евкурова, сделанным на пресс-конференции в Магасе в воскресенье 17 мая, на момент начала операции речь шла о двух группах – численностью 50 и 15 человек соответственно.

В античной космогонии ходом символической истории управляли боги, цари и герои, обычный человек был исключен из перечня действующих лиц. Так же и здесь - в списке персонажей, которые должны прославить себя участиями в ратных подвигах, не найти рядовых имен. В «Илиаде» легко отыскать подходящих героев для всех главных участников нынешней мистерии. Депутата Государственной Думы Адама Делимханова, возглавившего военный поход, можно было бы сравнить с Ахиллом. Но в поисках аналогий нам вряд ли поможет эпизод, когда безоружный Ахилл, появившись на поле боя, одним своим грозным видом обратил врагов в бегство. Такого, судя по всему, не произойдет ни при каких обстоятельствах. С героем великой поэмы Делимханова сближает, скорее, наличие ахиллесовой пяты - разрастающегося пространства уязвимости в связи с обвинениями в организации покушения на Сулима Ямадаева, выдвинутого против него полицией Дубая.

Троянская война длилась десять лет, второй чеченской войне этим летом исполнится столько же. Однако в этой арифметике при всем желании невозможно провести параллели. Концепция "последнего и решительного боя", в ходе которого будут окончательно разгромлены моджахеды, не кажется убедительной. Чтобы поверить в нее, следует предположить, что в течение 10 лет и федералы, и сами кадыровцы воевали спустя рукава, не стремясь к победе. И только сегодня почему-то решили, что так дальше дело не пойдет, надо заканчивать.

*Бессонница. Гомер. Тугие паруса. - строка из стихотворения Осипа Мандельштама.

Фотография взята с сайта PanAsia.ru.

(P,M)