ССЫЛКИ

Мы - из прошлого

Усам Байсаев, специально для Prague Watchdog

Самашки, Чеченская Республика

Когда-то Александр Дюма (не помню, правда, какой из них – отец или сын) признался, что история для него – всего лишь гвоздь, на который он подвешивает свои картины. Мастерам слова столь вольное обращение с прошлым простительно. Их задача – преобразование реальности, в том числе и исторической, привнесение в нее художественного вымысла. "Скучной" правдой детали можно легко пожертвовать ради высокого искусства. Главное, чтобы "картина" получилась яркой, интригующей. Чтобы увлекла читателя и не отпускала до последней страницы.

Хуже, когда подобное отношение к прошлому с легкостью берется на вооружение "изучателями" дня сегодняшнего или теми, кто через историю пытается прогнозировать будущее. Выдергивание из связанного исторического процесса отдельных удобных "гвоздей", то есть фактов, и произвольный подбор сопутствующего антуража дают возможность строить, быть может, удобные с точки зрения политической конъюнктуры, но ложные по содержанию концепции. Как с добровольностью вхождения чеченцев в состав России, например. Или с нашей якобы безусловной поддержкой большевиков в годы гражданской войны.

Нечто похожее происходит, когда национально-освободительное движение чеченцев пытаются свести к некоему изолированному этнополитическому проекту, если и связанному с исламом и остальным Кавказом, то в очень малой степени. Мне кажется, что тот, кто утверждает это, не очень хорошо знает историю Чечни.

Возьмем, к примеру, Шейха Мансура. Никто, думаю, не будет спорить, что движение под его руководством было национально-освободительным. Но оно являлось еще и движением за очищение ислама, за то, чтобы нормы шариата стали основой жизни тогдашнего чеченского общества. И не только. В своей деятельности первый имам Чечни много внимания уделил объединению горцев перед лицом надвигающейся с севера угрозы. Понятно, что оно стало возможным только на основе религиозной общности – слишком уж пестрым был тогда Кавказ в этническом и социально-политическом отношении.

Или Тайми Бейбулат, которого иногда называют светским лидером чеченцев, противопоставляя в этом качестве бывшему до него и пришедшим после имамам. Но именно он после почти тридцатилетнего перерыва усилил в Чечне власть духовенства, провозгласив в 1824 году имамами сразу двух человек: муллу Магомеда, привезенного из Дагестана, и Ховку Унгаева из Герменчука. Этим он, с одной стороны, пытался поднять на газават дагестанцев, а с другой – объединить колеблющихся и не осознавших еще губительности политики Ермолова соплеменников. То есть и здесь религиозная, исламистская, если хотите, и общекавказская компоненты были составной частью национально-освободительного движения чеченцев.

Еще при жизни Бейбулат ушел в тень имама Ташу-Хаджи (Воккха-Хьажа, как его сегодня именуют в Чечне). Борьба за независимость при нем – это, если выражаться современным языком, сугубо исламский проект. Ну и интернациональный, естественно, тоже. Будучи реальным претендентом на общекавказское лидерство, он, тем не менее, в 1840 году добровольно уступил пост имама бежавшему из Аварии Шамилю, а потом помог ему вернуться туда победителем. С тех пор и до конца большой Кавказской войны национально-освободительная борьба чеченцев развивалась не в этнополитическом русле, а в религиозном, с шариатом в качестве основы жизни, с пропагандой джихада и объединения горцев – чеченцев, дагестанцев, адыгов и пр. под одним зеленым знаменем Пророка.

В отличие от современных исследователей, об этой нашей особенности – стремлении к свободе и устройству жизни в соответствии с исламскими нормами – прекрасно были осведомлены царские генералы. Не случайно, что в воззвании князя А. Барятинского в 1859 году в обмен на прекращение войны чеченцам предложили внутреннюю автономию с системой судопроизводства, основанного на шариате. Впоследствии царская власть отошла от своих обещаний, получив в ответ несколько мощных восстаний.

Но все вышеперечисленное происходило в XVIII и XIX веках – временах далеких, когда народ, несмотря на внешние войны, осознавал себя отдельной и свободной общностью. Но уже в новом ХХ веке был приобретен опыт проживания в составе большого, многоязычного и многоконфессионального государства. Что случилось с чеченцами и с их освободительной борьбой после октябрьского переворота? Думаю, что никаких принципиальных изменений в общей концепции борьбы не произошло...

Сначала Тапа Чермоев и другие лидеры чеченцев вместе с представителями других народов попытались создать общекавказское независимое государство. В его состав на первых порах вошли и немусульмане, в частности, осетины и даже казаки. Предложение шейх-уль-ислама (духовного лидера мусульман) Нажмутдина Гоцинского признать шариат основой законодательства этого государственного образования только по этой причине и было отвергнуто.

Вскоре на Северный Кавказ начала наступление добровольческая армия Деникина. Горская независимая республика пала, в немалой степени из-за поддержки белогвардейцев христианами, входившими в ее состав. На месте республики образовался Северокавказский эмират – теократическое исламское государство, претендующее на то, чтобы считаться правопреемником имамата Шамиля. Естественно, со всеми его прибамбасами: шариатом и стремлением объединить под своим флагом все мусульманские горские народы.

Большевики, вынужденные перед лицом общего врага пойти на союз – назовем их так – с исламистами, и впоследствии опасались вступать с ними в открытое противоборство. За них все решили популистские лозунги, яд и пули из-за угла – руководители эмирата так или иначе сошли с политической сцены.

Понимая, что исламские и общекавказские устремления горцев неотделимы от их стремления к личной и национальной свободе, центральная советская власть предложила им почти тот же самый проект: Горскую республику с шариатом и с очень высокой степенью внутренней автономии. Какое-то время на ее территории даже частей Красной Армии не размещали. Но все в мире относительно. Горскую республику развалили чуть погодя. Сначала из нее вытянули ее хребет – Чечню, а потом уже приступили к репрессиям против "кулаков", мулл, интеллигенции. В ответ – восстания и вполне узнаваемые требования вернуть шариат, возвратиться к обещаниям, данным горцам при образовании их общей автономии в 1920 году.

…Историю освободительного движения чеченцев вряд ли возможно подвести под какой-то один знаменатель. Сказать, что вот здесь это этнополитический проект, а тут ему на смену пришел уже исламистский или общекавказский. Все перечисленное выше - составляющие единого и сложного процесса. Да, временами какая-то из его компонент усиливалась, а другие уходили в тень, реагируя на изменение внешней ситуации. Но они существовали во взаимосвязи всегда.

Оглянемся еще раз на прошлое, на этот раз по времени к нам более близкое. Объявление чеченской независимости и то, что происходило сразу после этого. Руководство республики тогда пыталось подвигнуть и других северокавказцев пойти тем же путем, активно участвовало в работе конфедерации народов Кавказа. Сунулось в Абхазию, надеясь, что она станет западным форпостом Ичкерии. Ну или того, что придет им обеим на смену. И не сунулось, кстати говоря, в Пригородный район на защиту братьев-ингушей, в том числе понимая, что в этом случае роль арбитра на Кавказе, центра, вокруг которого могли бы объединиться народы, будет поколеблена. Чечня мыслилась локомотивом, способным оттащить от России если не весь Кавказ, то хотя бы какую-то его часть.

Чеченцы – мусульмане и из всех правовых систем выделяют шариат. Странно, если бы было по-другому. Даже в советские времена в республике существовала основанная на нем система судопроизводства. Поэтому можно утверждать, что чеченский сепаратизм – это одновременно и исламский, и этнический, и интернациональный проекты. Напомню, что даже в предсказаниях суфийских святых, которые в республике не ставят под сомнение, говорится о предстоящем освобождении всего Кавказа. Называется и северная граница будущего государства мусульман – Идал хи. Река Дон, если перевести на русский язык. С этим не спорят и сторонники Имарата Кавказ.

Иллюстрация взята с сайта "Вокруг Cвета".

(P,M)