ССЫЛКИ

Будет ли новая война с Грузией?

Герман Садулаев, специально для Prague Watchdog
Санкт-Петербург

В этом месяце годовщина военного конфликта. Маленькой победоносной 5-дневной войны. В России это называется «операция по принуждению к миру», в Грузии – «российская агрессия и оккупация». Лидеры обеих стран не скупятся на личные оскорбления в адрес друг друга. А идеологические машины с той и с другой стороны создают где «образ врага», где «образ себя» как сильного, свободного, благородного и прочая, и прочая, и прочая.

Вот, например, чудесная грузинская песня о борьбе за свободу и решимости грузинского народа отстоять свою независимость в битве с путинской Россией.

Песня действительно красивая. Поют её красивые грузины, очень красивыми голосами, и с такой отвагой, с таким мужеством, что мурашки идут по коже! Но я циник и не могу удержаться от язвительного комментария: если бы они ещё и воевали, так как поют…

Обнародованы официальные данные о потерях. Заявление Эдуарда Кокойты, сделанное в самые первые дни конфликта, о более чем двух тысячах мирных жителей, убитых в Цхинвале, не подтвердилось, к счастью. Хотя смертей никогда не бывает слишком мало. Смертей всегда слишком много. Даже одна смерть – это уже слишком много.

Михаил Саакашвили заявил, что грузинская сторона потеряла 410 человек убитыми, ранеными – более тысячи семисот. По данным из России, потери российской и южно-осетинской сторон составили 67 убитых и 162 раненых.

Повторяю, что смертей никогда не бывает слишком мало. Но из приведённых цифр никак нельзя сделать вывод, что грузинский народ, весь, как один человек, встал на битву, сражался за каждую пядь родной земли, ни шагу назад, земля горела под ногами российских оккупантов и всё такое прочее. Из героических песен грузинского народа можно сделать такой вывод. А из фактов – нет.

И получается некрасиво: драпали до самого Тбилиси, а теперь песни о героизме поют.

Пафос борьбы за независимость против Российской агрессии тем более непонятен, что собственно на независимость Грузии никто и не посягал. Москва, конечно, хотела бы видеть в Тбилиси более лояльный к России режим. Но завоёвывать Грузию никто не собирался. Российские танки остановились в 40 километрах от Тбилиси. Остановились сами, героический грузинский народ не смог дать отпора российской агрессии, да, похоже, и не очень старался. И, похоже, если бы Россия хотела – её танки были бы на улицах грузинской столицы, и Грузия не смогла бы этому помешать. И что-то я слабо верю в то, что грузинские мальчики стреляли бы по ним из подвалов, как делали чеченские мальчики в Грозном.

Но Россия – не Америка. Если бы США проводили подобную операцию по принуждению к миру, американские танки вошли бы в Тбилиси, как в Багдад или в Белград. Потому что США – сильная страна и не обязаны ни у кого ничего спрашивать. Зашли бы в столицу и быстро сварганили там лояльный себе режим.

А Россия – бедная, слабая и зависимая страна. С остатками советской военной машины, но без того политического веса, который имел СССР. Поэтому российские войска откатились обратно, к границе Южной Осетии, сами.

Жёсткая риторика российских властей – это показуха. Саакашвили начал операцию по возвращению контроля над юго-осетинскими территориями именно потому, что не верил в то, что Россия решится на масштабные войсковые действия. И, как казалось вначале, был прав: 14 часов шёл обстрел Цхинвала, а российский миротворческий батальон не мог получить из центра никаких внятных указаний. Российские солдаты просто гибли под огнём. Если бы какая-нибудь страна позволила себе обстрелять базу американских военных, США не нужно было бы никакого другого основания, чтобы начать с ней войну.

В том, что операция по принуждению к миру была всё-таки проведена, я не вижу никакой особой заслуги современной российской власти. Не вижу в этом доказательства сильной политической воли. Россия действовала скорее робко, непоследовательно, с оглядкой на мнение мирового сообщества, особенно, Соединённых Штатов Америки. И провела операцию лишь потому, что сама была принуждена к этому логикой событий и исторической необходимостью. А все жёсткие и суверенные заявления были сделаны задним числом.

Россия не может позволить себе посягать на суверенитет Грузии. Но, по мнению грузинского руководства, поддерживает сепаратистов, которые нарушают принцип территориальной целостности их страны, так как и Южная Осетия, и Абхазия – грузинские территории.

И после установления фактической независимости (под протекторатом России) эти государства не были признаны мировым сообществом, за исключением Никарагуа.

Но возможен ли и желателен ли возврат Абхазии и Южной Осетии под юрисдикцию Тбилиси, даже если представить, что Москва умоёт руки?

Мне кажется, что Грузия давно упустила свой шанс сохранить эти территории. После развала СССР независимая Грузия оказалась де-факто многонациональным государством. Но правители Грузии предпочитали строить свою новую страну без учёта этого обстоятельства. Не Россия виновата в том, что абхазы и осетины почувствовали себя в новой Грузии неуютно. Россия тогда сама была ввергнута в хаос и едва ли могла вести какую-то продуманную политику по отторжению части грузинских территорий. Тбилиси не смогло или не захотело выстраивать партнёрские отношения с национальными регионами, полагая, что сможет всё решить силой. Теперь, после войн, жертв, бомбёжек, гибели мирного населения, разорения домов – воссоединение с Грузией психологически неприемлемо для сепаратистов.

Я не был в Южной Осетии и плохо понимаю, что там происходит. Мне кажется, осетинский режим полностью зависит от России и не способен выстоять без российской поддержки. Но в Абхазии я был, и там ситуация совершенно иная. Будет ли Россия помогать или не будет, абхазы готовы сражаться за свою независимость. Если Грузия снова попытается ввести в Абхазию войска – каждый мужчина возьмёт в руки автомат и пойдёт воевать.

И в этой решимости, а не в нормах государственного и международного права, - главный залог независимости любого национального государства. Как бы печально и прагматично это ни звучало.

В системе международного права есть два принципа, которые по видимости противоречат один другому: принцип территориальной целостности и принцип свободы самоопределения народов. В реальной политике сильные государства жонглируют этими положениями, то высказываясь за территориальную целостность, то поддерживая национально-освободительную борьбу, в зависимости от собственных интересов и текущей конъюнктуры. Так, США поддержали албанцев в их праве на самоопределение, но в случае с Грузией встали на позицию территориальной целостности.

Жизнь мирового сообщества невозможна без сочетания обоих принципов. Если догматически следовать принципу сохранения территориальной целостности, то границы государств должны быть зафиксированы навечно, а народы лишатся возможности развития и выбора собственного пути в государственном устройстве. Но если следовать только свободе наций на самоопределение, то мир развалится, пойдёт война всех против всех, а простому гражданину будет очень неудобно жить в обществе, бесконечно дробящемся по этническому признаку и вывешивающем всё новые флаги.

В своё время Борис Ельцин сказал: берите суверенитета сколько хотите. Как оказалось, если каждый берёт себе суверенитета, сколько он хочет, само понятие суверенитета теряет смысл. И бездумная политика раздробления СССР обернулась противоположной свободе стороной: войнами и насилием.

Но как же в действительности возможно сочетать свободу наций на самоопределение и сохранение территориальной целостности имеющихся государств?

Историческая практика знает только один способ реализации права наций на построение собственного государства: это фактическое построение нацией собственного государства, безотносительно к мнению других субъектов международной политики. Такое де-факто устроенное государство рано или поздно будет признано другими странами и де-юре. Мы видим это на примере Советской России, которую капиталистические страны, хоть и не сразу, но были вынуждены признать, потому что она состоялась и от этого никуда было не деться. Международное право – часть международной политики, а политика всегда прагматична. Бессмысленно год за годом делать вид, что такой страны не существует, или поддерживать безнадёжное «правительство в изгнании», и лишать себя выгод от торговых и политических контактов.

Итак, нация должна доказать своё право на свободу самоопределения в два этапа: первый - фактически захватить власть и показать свою решимость и способность отстаивать свою независимость и защищать свои границы любыми методами, вплоть до ведения войны; второе – организовать деятельность государственных институтов, которые способны полностью контролировать территорию государства, вести ответственную независимую политику, устраивать экономическую и социальную жизнь и управлять населением.

Чеченская республика Ичкерия выполнила первое условие. Поэтому, по результатам первой чеченской войны, она получила фактическую независимость, не в малой степени благодаря поддержке мирового сообщества. Но после Хасавюртовских соглашений Ичкерия не смогла выполнить второго условия. Слишком очевидным доказательством тому было вторжение в Дагестан с территории Чечни, не санкционированное легитимной властью республики. Встал вопрос: кто же тут настоящая власть?

Не стоит винить мировое сообщество в том, что оно отказало масхадовской Чечне в признании и поддержке. Надо понимать, что политики прагматичны: они хотят разговаривать с тем, кто реально правит и контролирует всю территорию своего государства.

Возвращаясь к Грузии, Тбилиси уже показало свою неспособность управлять территориями Абхазии и Южной Осетии и осуществлять над ними свою юрисдикцию. Даже и с применением силы: оказалось, что территории Абхазии и Южной Осетии грузинскому народу, может, и не помешали бы, но не настолько жизненно важны, чтобы поливать каждый сантиметр этой земли грузинской кровью.

Абхазия же, напротив, доказала свою решимость отстоять суверенитет, а также выполнила второе условие: государственные институты, при всём их несовершенстве, в Абхазии есть, и они функционируют на всей её территории.

Я не думаю, что Абхазия стремится войти в состав России. Абхазам это не нужно. Будучи маленьким народом они, конечно, вынуждены прислониться к сильному союзнику, а поскольку их главный противник Грузия, этим союзником неизбежно становится Россия. Но они будут вести «двойную политику»: пользоваться всеми преимуществами союза с Россией, открытости российского рынка и прозрачности границ для туристов, но в то же время отстраняться от полного политического и экономического поглощения. У абхазов уже вызывает серьёзное недовольство проникновение московского капитала, который скупает недвижимость на морском берегу.

В Южной Осетии, как мне кажется, таких амбиций нет. Осетины будут рады войти в состав России, как только Россия будет согласна их принять. И, у меня такое чувство, что вопросом будет только удовлетворение личных притязаний Эдуарда Кокойты и его людей. Что ж, найдут ему чиновничью должность и подарят кусок экономики, он и удовлетворится.

В канун годовщины цхинвальской трагедии на границе Южной Осетии и Грузии снова запахло порохом. Обе стороны обвиняют друг друга в провокациях и в подготовке новой агрессии.

Неопределённость международного статуса территории Грузии остаётся миной, готовой взорваться от неосторожного обращения. Народы уже сделали свой выбор и сказали своё слово. Теперь дело политиков – заняться формальными вопросами. В конце концов, это их работа! Это сложно, до сих пор в вопросе статуса Абхазии и Южной Осетии много противоречий. Но лучше разбирать противоречия в кабинетах, чем на полях сражений.

Иллюстрация взята с сайта dalexs.livejournal.com.

(P)