ССЫЛКИ

Ингушетия на переломе (часть 1)

Валентин Тудан, Назрань, специально для Prague Watchdog

Дорога в Ингушетию

Добравшись до Беслана, я поймал первое попавшееся такси и попросил отвезти меня до Черменского круга, милицейского поста, расположенного на административной границе между Северной Осетией и Ингушетией. Буквально через несколько десятков метров нас остановили сотрудники ППС – выяснилось, что в этой зоне действует особый режим проверки проезжающего автотранспорта. Милиция ведет поиск трех смертников (двух мужчин и одной женщины), которые, по оперативным данным, планируют провести теракт на территории то ли одной, то ли другой республики.

То, что угроза реальна, подтверждали расклеенные на автобусных остановках, подъездах, во всех общественных местах изображения предполагаемых преступников. Из информации на размытых листиках с тремя плохо различимыми физиономиями можно было узнать, что безопасности обеих республик угрожают: 32- летний Сергей Мокин, уроженец Кустанайской области Республики Казахстан; Алина Охтова, 1991 года рождения, жительница города Черкесска; Эдгар Копсергенов, 1981 года рождения, уроженец Карачаево-Черкесской республики, бывший капитан милиции. Уже потом появились сведения, что Мокин – русский, принявший ислам, а Охтова и Копсергенов – семейная пара, вставшая на путь вооруженной борьбы.

Эти подробности, кажущиеся излишними, дают возможность ощутить ту паранойю, в атмосфере которой работают в регионе силовые структуры. Даже если «шахиды» и впрямь что-то планировали (через несколько дней ФСБ сообщило, что на месте взорванного дома в Ингушетии были найдены фрагменты тел и документы), местное население все равно уверено, что ему лгут. Уже в Назрани пожилая уборщица в кафе возмущенно сказала, указав на листочек, приклеенный на входную дверь: «Ну как им не стыдно!» По ее мнению, детализация биографических данных, указывающих на то, что боевики прибывают и из других республик и стран, – это обман, рассчитанный на высокое начальство. Местные силовые структуры пытаются убедить своих руководителей из Москвы, что вынуждены бороться с интернациональной армией фанатиков. Сами ингуши не верят в существование иноземных «шахидов». «Зачем они нужны? Здесь и своих хватает», - примерно так рассуждают люди.

Черменский круг

Мы добрались до Черменского круга. Это площадка, образующая кольцо, в нее упираются 4 дороги, две из которых ведут в Осетию, а две – в Ингушетию. На ней еще со времен осетино-ингушского конфликта стоят усиленные наряды милиции, осуществляющие контроль за пассажиро- и грузопотоком. Время не властно над нравами местных служителей порядка. Несмотря на особый режим, они с легкостью пропускают машины из очереди без регистрации за скромное вознаграждение. Со стороны Беслана стоит десяток легковушек, я выхожу из такси, чтобы перейти на ингушскую сторону. Там меня ожидает друг. К окошку регистрационной будки подходит один из водителей и без малейшего стеснения, открыто протягивает сотруднику ППС сторублевую бумажку. «Спешу, брат», - произносит он.

Уже на обратном пути ингушский таксист сказал мне, что осетинские менты – лучшие на Северном Кавказе. Они берут деньги лишь раз, и после этого можно возить пассажиров хоть целый день через Черменский круг. А вот в Кабарде взятку вымогают при каждом проезде.

Назрань

До Назрани всего несколько километров. На обочине дороги стоят 2 БТРа. С одного спешились военнослужащие и, видимо, решают какие-то технические проблемы. Знакомая картинка и знакомые лица. Ничего не изменилось за те несколько лет, что я здесь не был.

И вновь пост, очередь, теперь уже на въезде в город. С десяток милиционеров охраняют узкий проезд через бетонные блоки. «С появлением Евкурова, - объясняет водитель, - здесь возобновились пробки. Он дал ментам указание работать, а они, кроме как вести бессмысленный учет и людям жизнь портить, ничего делать не умеют».

Назрань тоже мало изменилась. Грязь везде, на дороге, обочинах, разнокалиберные малоэтажные дома и сумасшедшее движение – машины на высокой скорости выныривают отовсюду, из всех боковых улиц, буквально втираясь в трафик. Еще со времен первой войны я помню основную отличительную особенность города: стоит только выйти из машины и ступить на твердую землю, как моментально оказываешься по колено перепачкан в дорожной грязи. Вот и сейчас происходит то же самое. Меня всегда поражала способность ингушских женщин передвигаться по улицам, не марая обуви. Непостижимый и великий талант.

Впрочем, кое-какие изменения в облике города все же бросаются в глаза. Новострой – здания в европейском стиле, фасады которых почти полностью покрыты стеклом, витрины магазинов - электроника, одежда, мебель, – выполненные с претензией на столичный лоск. Но все это не меняет общей картины, поскольку в архитектурной гамме доминирует красный кирпич и грязь.

Евкуров: первые сомнения

С первых же мгновений понимаешь, что главная тема всех разговоров в республике – новый президент. Надежды, первые разочарования, попытки понять логику тех или иных решений и предугадать будущее - форматов великое множество. Надежды превалируют, хотя Евкуров уже успел серьезно поколебать веру в себя. Самую яростную критику вызывает его позиция по Пригородному району, которую он жестко провел через Съезд ингушского народа. Кратко ее можно выразить так: республика определяется в реальных границах и приоритетной становится проблема обустройства беженцев в местах прежнего проживания. Требование немедленного возвращения спорных территорий может привести к катастрофе. На это не пойдет федеральный центр, поскольку пересмотр границ на Северном Кавказе – это новые войны и межнациональные конфликты.

Говорят, что на съезде Евкуров не стал даже отвечать на возражения оппонентов по этому вопросу, а просто заявил, что все будет так, как он скажет. На сайте «Ингушетия.орг» была опубликована яростная, обличительная статья, в которой Евкуров обвиняется в прямом предательстве интересов ингушского народа в угоду федеральному центру. В обсуждении под статьей – сплошь хвалебные отзывы. Таким образом, можно утверждать, что часть ингушей, которым возвращение исконных ингушских земель из состава Северной Осетии кажется насущной и решаемой задачей, уже покинула ряды сторонников нового президента. «Поймите вы, - говорит им Евкуров, - если мы сейчас начнем на этом настаивать, то дадим возможность чеченским властям поставить вопрос о возвращении в состав Чечни двух спорных районов – Малгобекского и Сунженского. В результате не получим Пригородный район и потеряем два собственных».

Принципиально позиция по Пригородному району не изменилась. Об этом мне сказал председатель Общественной комиссии по правам человека Азамат Нальгиев. Пункт 5 проекта Закона о местном самоуправлении, который и обсуждался на съезде, гласит, что после исполнения Закона о реабилитации репрессированных народов в состав Ингушетии войдут новые муниципальные округа. Напомню, что Закон о реабилитации предписывает восстановить административно-территориальные образования в тех границах, в которых они существовали до выселения проживавших на них народов. Кроме того, статья 11 Конституции республики гласит, что народ Ингушетии будет продолжать борьбу за возвращение незаконно отторгнутых земель. «Так что, - говорит Азамат Нальгиев, - никто не отказывается от наших территорий, просто констатируется, что в сегодняшних условиях их возвращение невозможно. И остроту этому вопросу придает нерешенность проблемы беженцев. Если им откроют дорогу в родные дома, то страсти несколько поутихнут».

Не слишком довольны некоторыми моментами деятельности Юнуса-бека Евкурова и правозащитники. Сомнения вызывает его казарменно-командный стиль. «Он публично снимает со своего поста главу администрации Галашек за то, что в его селе были задержаны с оружием двое человек, подозреваемых в причастности к незаконным вооруженным формированиям, - объясняет глава Назрановского отделения правозащитного общества «Мемориал» Тимур Акиев. - Во-первых, нет решения суда, которое точно установило бы эту причастность, во-вторых, глава администрации не отвечает за проблемы безопасности. Это компетенция силовых ведомств».

Кроме того, по словам Тимура Акиева, Евкуров склонен доверять больше силовикам, нежели населению. Когда к нему пришли родственники похищенных молодых людей, он заявил им: «Дыма без огня не бывает, вы должны рассказать мне, что могло послужить основанием для похищения». Когда родственники стали настаивать, что молодые люди невиновны, президент потерял интерес к разговору. Сказал лишь, что искать будем, но вы либо скрываете что-то, либо не информированы.

Антизападная риторика Евкурова также не всем понятна. Его слова о том, что Америка пытается развалить Россию через Ингушетию, многие считают лишь данью политической конъюнктуре, попыткой вписаться в систему координат «свой-чужой», установленную в Кремле. Дескать, таким образом он подает сигнал, что абсолютно лоялен и готов следовать самым абсурдным правилам. Однако это предположение делается, чтобы реабилитировать Евкурова. Если он действительно думает, что Запад ведет войну на развал России, то в этом своем убеждении он едва ли найдет сторонников среди соотечественников. Ингуши склонны винить в своих бедах федеральный центр, а не мировую закулису. Заговор против России для них – тема неактуальная.

Но в целом вера народа в возможности Юнуса-бека Евкурова все еще колоссальна. И сомнения не способны поколебать надежды. Последние, скорее, даже укрепились благодаря кадровой политике президента, его позиции по коррупции в республике, заявленному желанию укрепить или даже создать заново реальный сектор экономики. Особая тема – подполье. Здесь население еще, видимо, не определилось со своим отношением к Евкурову, поскольку президент напрямую обвиняет людей в том, что они массово оказывают помощь боевикам. Обо всем этом (и не только) я расскажу во 2 части репортажа.

(продолжение статьи можно прочитать здесь)

Фотография взята с сайта Ассамблея народа Казахстана.

(P,M)