ССЫЛКИ

Осетино-ингушский оптимизм. Надолго ли?

Олег Кусов, специально для Prague Watchdog

В конце прошлого года главы Северной Осетии и Ингушетии подписали "Программу совместных действий органов государственной власти Северной Осетии и Ингушетии, общественных и политических организаций по развитию добрососедских отношений". Программа рассчитана на 2010 год. Она предполагает проведение более двух десятков мероприятий экономического и культурного характера. Однако главная ценность программы, отмечают эксперты, состоит в том, что в ней прописан комплекс мер по возвращению в места своего прежнего проживания в Пригородном районе Северной Осетии ингушских беженцев, которые покинули свои дома во время событий осени 1992 года.

Очередное осетино-ингушское соглашение, даже при самом удачном его претворении в жизнь, не в состоянии устранить главную причину межэтнического противоречия – изменить в пользу Ингушетии статус спорного Пригородного района. Но Владикавказ уже 17 лет придерживается тактики: обсуждать можно всё, кроме вопроса передачи района соседней республике. В Магасе, в свою очередь, тоже убеждены, что обсуждать следует всё, что рано или поздно может привести к территориальному переделу в пользу Ингушетии. Декабрьское соглашение тактически выгодно обеим сторонам.

Многие ингушские политики и общественные деятели давно согласились с тем, что вооружённые события осени 1992 года в Пригородном районе и Владикавказе помешали фактическому переходу Пригородного района под контроль Ингушетии без формальной перекройки границ. На окраине спорного района уже примерно с 1990 года возник прецедент – приграничный ингушский посёлок Майский фактически подчинялся не Владикавказу, а Назрани. Даже врачи сюда приезжали к больным из Ингушетии. И другие сёла Пригородного района активно заселялись ингушами, в том числе и незаконно, за взятки. Процесс заселения набирал обороты. В том селе, где ингушское население становилось большинством, власть Владикавказа значительно ослабевала. Вооружённый конфликт осени 1992 года вынудил почти всех ингушских жителей района покинуть его. Вот уже 17 лет они добиваются возвращения. Конечно, владикавказские чиновники при каждом удобном случае напоминают, что из прописанных на октябрь 1992 года более 30 тысяч ингушей в свои дома вернулись чуть ли не 25 тысяч. Остальным возвращаться некуда, по версии Владикавказа. Поселения на южной окраине города (Терк, Чернореченское) официально признаны санитарной водоохранной зоной, которая снабжает весь город водой, что, по принятому в республике закону, исключает поселение там людей.

Однако на практике всё гораздо сложней. Большинство из так называемых возвращенных ингушских беженцев могут приехать в свой дом – не опасаясь за свою безопасность - только в дневное время. Многие ингушские дома сожжены, а сохранившиеся заселили беженцы-осетины из внутренних районов Грузии. Эти люди всё потеряли в свою очередь за Кавказским хребтом, и возвращаться им некуда. Несколько лет назад тогдашний полпред президента в Южном федеральном округе Дмитрий Козак предложил главам двух республик проект создания нового ингушского поселения на северной окраине района, между селом Чермен и городом Беслан. Были выделены деньги, построены дома, в новый посёлок стали проводить коммуникации, но в итоге проект лопнул из-за нежелания ингушей осваивать плохо пригодные для жизни поля, в то время как в нескольких километрах находится их пустой или разрушенный фамильный дом уже со всеми коммуникациями и социальной инфраструктурой в селе.

Декабрьское соглашение между главами Северной Осетии и Ингушетии Таймуразом Мамсуровым и Юнус-беком Евкуровым исключает создание новых поселений ингушей в Пригородном районе, но при этом не даёт внятного ответа хотя бы на такие вопросы: куда переселять беженцев-осетин из Грузии и как быть с так называемыми закрытыми зонами для проживания, в которых издревле жили как ингуши, так и осетины? Но на самом деле cоглашение не в силах разрешить массу проблем. В Северной Осетии официально уже не употребляют тезис 1992 года о "невозможности совместного проживания на территории республики осетин и ингушей". Эта формулировка была использована в нескольких постановлениях североосетинского парламента и вызвала жёсткую критику Москвы и ряда международных организаций в адрес тогдашнего спикера Ахсарбека Галазова. Сменившие Галазова власти уже этим тезисом не пользовались, официально они от него отказались, но на практике местные сельские администрации Пригородного района им по-прежнему руководствуются. Ингуши сегодня живут на территориях Пригородного района и Владикавказа (посёлок Карца) компактно, чувствуя себя чужими в республике. Теракт в Беслане только осложнил их жизнь. Почти все ингуши в первые дни после теракта были вынуждены на время покинуть Осетию – пока не улеглись страсти.

Соглашение Мамсурова-Евкурова многие эксперты назвали прорывным и оптимистичным. Чего же больше в нём – оторванного от реальности оптимизма или прагматичного реализма? События августа 2008 года существенно повысили значение как Северной, так и Южной Осетии для Москвы. Кремлю нет резона осложнять жизнь главам этих республик ингушским фактором. К тому же в 2010 году экономическая ситуация в Северной Осетии (эта республика остаётся базой для южных осетин и российских военных, дислоцирующихся в Южной Осетии) может серьезно ухудшиться. В прошлом году банкротом признано крупнейшее алкогольное предприятие юга России "Исток", налоги которого формировали республиканский бюджет на 40 процентов. Владикавказские экологи (наблюдатели утверждают, что не без помощи оппозиционных политиков) посредством акций протеста добиваются закрытия ещё одного крупного предприятия в республике – металлургического завода "Электроцинк". Если это произойдёт, то Северная Осетия окажется почти полностью дотационным регионом, что не может не сказаться на социально-экономическом положении её жителей.

Усугублять внутреннюю ситуацию в республике ещё и активизацией процесса возвращения ингушских беженцев Москва, по всей видимости, не станет. Скорее всего, она закроет глаза в конце 2010 года на то, что этот процесс в очередной раз сорван. Не исключено, что для снятия в ингушском обществе напряженности подкинет некоторую денежную компенсацию беженцам, что она уже делала не раз после 1992 года. К тому же выплаты компенсаций обычно в России сопровождаются так называемыми денежными "откатами", что выгодно московским и магасским чиновникам. Словом, пора вспомнить, что после осени 1992 года были уже подписаны многочисленные соглашения между президентами двух республик Ахсарбеком Галазовым и Русланом Аушевым, Александром Дзасоховым и Русланом Аушевым, а потом и Муратом Зязиковым. Ни одно из них не выполнено в полной мере. Откуда тогда уверенность, что будет выполнено нынешнее? Политики и эксперты, которые сегодня не в силах объяснить, почему они считают это соглашение прорывным, вряд ли смогут внятно ответить в конце года и на вопрос, почему оно в очередной раз не выполнено.

Фотография взята с сайта: Osradio.ru.

© 2010 Prague Watchdog (См. Републикация).

(T)